Ливия: преждевременное празднование победы
Война
в Ливии окончена. Точнее говоря, это правительства и СМИ разных стран
решили, что война окончена, не смотря на продолжающиеся бои. Ожидания,
суть которых состояла в том, что Муаммар Каддафи сдастся, когда
столкнется с силами, сплотившимися против него, а его собственные войска
покинут его, как только обнаружат, что война проиграна, не оправдались.
То, что праздновали на прошлой неделе президенты, премьер-министры и
СМИ, объявляя о поражении Каддафи, пока может стать реальностью только в
перспективе. Тот факт, что пока это не так, не умаляет самодовольства
вышеуказанных лиц.
Например, министр иностранных дел Италии
Франко Фраттини сообщил, что под контролем Каддафи на данный момент
находится всего 5% Ливии. Это кажется незначительной территорией, если
не обращать внимания на новости в итальянской газете «Ла стампа»,
которая сообщила, что «в Триполи освобождают» район за районом, улицу за
улицей, дом за домом. В то же время с неба падают бомбы на Сирт, куда,
по сообщениям французов, сумел добраться Каддафи, хотя то, каким
образом он смог это сделать, неизвестно. Теперь в окружении оказался
стратегически важный город Бали Валид – еще одно возможное место укрытия
и один из двух оставшихся путей в другую цитадель Каддафи, которая
находится в Сабхе.
Другими словами, силы Каддафи все еще
сохраняют военный контроль над важными территориями. В Триполи бои
ведутся буквально за каждый дом. В городе множество цитаделей с мощными
оборонными возможностями, войска не могут прорваться в эти цитадели, не
имея значительной военной подготовки. И хотя место нахождения Каддафи
неизвестно, его поимка – это цель, требующая основательной военной
подготовки, включающей воздушные удары НАТО и окружение Бали Валида,
Сирта и Сабхи. Когда поймали Саддама Хусейна, он прятался в земляной
норе один и без армии. Каддафи все еще борется и бросает вызовы армии
противника. Война еще не закончена.
Конечно, можно было бы с этим
поспорить и сказать, что, хотя Каддафи и сохраняет под своим контролем
организованную военную силу и значимые территории, он больше не
управляет Ливией. Это, конечно, так и это важно, но это станет еще
важней тогда, когда его враги все-таки возьмут рычаги власти в свои
руки. Надежда на то, что они будут в состоянии сделать это через
несколько дней после вступления в Триполи в условиях продолжающихся
военных действий, необоснованна. Но тогда встает серьезный вопрос:
достаточно ли согласованны ряды повстанцев, чтобы сформировать
эффективное правительство, и следует ли ожидать новых схваток среди
ливийцев после того, как перестанут функционировать силы Каддафи. Проще
говоря, Каддафи, как представляется, находится на пути к поражению, но
еще не потерпел его, а способности его врагов управлять Ливией кажутся
сомнительными.
Непорочное вторжение
Учитывая,
что война еще далека от своего завершения, интересно задуматься, почему
Барак Обама, Николя Саркози и Дэвид Камерон – главные «игроки» в этой
войне – на прошлой неделе в один голос заявили, что режим Каддафи пал,
подразумевая окончание венных действий, и почему СМИ объявили, что война
окончена. Чтобы разобраться в этом, важно понять, насколько
удивительным для этих лидеров был ход войны. С самого начала ожидалось,
что в результате вторжения НАТО, которое первоначально характеризовалось
введением бесполетной зоны, а затем прямыми воздушными ударами по
позициям Каддафи, правительство полковника в скором времени падет и
будет заменено демократической коалицией на востоке. К такому выводу
привело сочетание действия двух сил. Первая сила состояла из групп по
защите прав человека, находившихся вне правительств и фракций
министерств иностранных дел и Госдепартамента, которые считали, что
вторжение необходимо, чтобы не допустить ожидавшейся резни в Бенгази. У
этой силы была серьезная проблема. Самый действенный способ быстро
остановить жестокий режим – военное вторжение. Однако, осудив
американское вторжение в Ирак, которое было нацелено, хотя бы частично,
на избавление населения от жестокого режима, вышеупомянутая сила считала
для себя сложным оправдать быстрое военное вторжение на территорию
Ливии. Моральные аргументы требуют определенной последовательности.
В
Европе доктрина «мягкой силы» стала центральной. В случае с Ливией было
трудно найти точку для применения «мягкой силы». Санкции и нотации вряд
ли остановили бы Каддафи, но военные действия противоречили центральной
европейской доктрине. И тогда появилась доктрина «мягкой военной силы».
Введение бесполетной зоны было способом вступить в военные действия и
при этом не причинить никому вреда, исключая тех ливийских пилотов,
которые пытались взлететь. Это удовлетворило необходимость провести
различие между Ираком и Ливией: в последнюю не вторгались и ее не
оккупировали, но, тем не менее, давление на Каддафи оказывалось.
Конечно,
введение бесполетной зоны оказалось неэффективным и неуместным, и
французы начали бомбить войска Каддафи в тот же день. На земле умирали
ливийцы, но не британские, французские или американские солдаты. В то
время как официально была объявлена бесполетная зона, этот резкий
переход к воздушной кампании произошел сам собой без четко принятого
решения. Правозащитников это положение удерживало от выражения
обеспокоенности, потому что воздушные удары всегда становятся причинами
непредвиденных смертей, так как они не всегда настолько точны, насколько
этого хотелось. Правительствам такая ситуация позволила приступить к
тому, что я назвал «непорочное вторжение».
Вторая сила, которой
понравилась данная стратегия, - воздушные войска разных стран,
участвовавших в конфликте. В современной войне не существует сомнений в
важности использования воздушных сил, но ведется постоянный спор о том,
возможно ли, применяя одни только воздушные силы достигнуть преследуемых
политических целей, не привлекая наземных войск. Для военно-воздушного
сообщества Ливия была местом, где оно могло продемонстрировать свою
эффективность в достижении подобных целей.
Таким образом,
правозащитники и их сторонники могли сосредоточиться на целях – защита
гражданского населения в Бенгази – и притвориться, что это не они только
что одобрили начало войны, которая сама по себе станет причиной
человеческих жертв. Политические лидеры могли чувствовать, что они не
погружаются в «болото», а просто выполняют обязательства по «чистому»
вмешательству. Военно-воздушные силы могли продемонстрировать свою
полезность для достижения желаемых политических результатов.
Почему и как
Необходимо
задать вопрос о скрытых мотивах ведения этой войны потому, что по миру
ходят байки о нефтяных компаниях, которые борются в Ливии за огромные
суммы денег. Все эти байки справедливы в том плане, что реальную
ситуацию оценить сложно, а я сопереживаю тем, кто пытается найти
глубокий потаенный смысл, чтобы объяснить происходящее. Я бы тоже хотел
его найти. Проблема в том, что идти войной на Ливию из-за нефти не было
необходимым. Каддафи обожал продавать нефть, и если бы государства,
участвующие в конфликте, тихонько шепнули ему, что они собираются снести
ему голову, если он не изменит условия, касающиеся тех, кто получает
доходы от нефти, конечно, с сохранением интересов и привилегий
полковника, Каддафи бы пошел на эти условия. Он был таким же циничным,
каким они его представляли, и он бы понял, что сменить нефтяных
партнеров и отказаться от высокой доли дохода лучше, чем остаться без
головы.
Действительно, не существует никакой теории, которая
могла бы объяснить развязывание войны из-за вопроса о нефти, потому что
для достижения любых желаемых условий не обязательно было вступать в
войну. Поэтому утверждение, что причина – защита жителей Бенгази от
расправ, это единственное разумное объяснение последовавшим событиям,
как бы ни было трудно в это поверить.
Следует также понимать,
что, учитывая характер современных ВВС, незначительное количество
наземных войск НАТО все же должно было быть отправлено в Ливию с самого
начала – на самом деле, они должна была быть отправлены туда как минимум
за несколько дней до начала военных операций. Четкое определение целей и
устранение их со всей необходимой точностью требует
высокопрофессиональных команд специального назначения, которые будут
направлять бомбардировщики к этим целям. Тот факт, что случаев ведения
ошибочного обстрела было сравнительно немного, указывает на то, что
стандартные операционные процедуры были проведены.
Возможно, к
этим командам присоединились бы другие специальные группы, которые бы
обучали местные войска ведению боя (а в большинстве случаев,
неофициально вели бы их в бой). В первые дни войны существовало
достаточно отчетов о том, что на земле присутствовали специальные
группы, обучавшие местных пользоваться вооружением и организацией
бойцов, противостоявших Каддафи.
Но оказалось, что этот подход
имеет две проблемы. Во-первых, Каддафи не свернул свой шатер и не
сдался. Казалось, что он ни капли не впечатлен той силой, с которой он
столкнулся. Во-вторых, оказалось, что его войска имели сильную мотивацию
и были в высшей степени боеспособными, по крайней мере, по сравнению с
их противниками. В доказательство можно привести тот факт, что войска
Каддафи не пошли сдаваться всем скопом, они поддерживали необходимый
уровень единства и – заключительное доказательство – они продержались
шесть месяцев и держатся до сих пор. Представление групп правозащитников
о том, что изолированный тиран падет перед лицом международного
сообщества, представление политических лидеров о том, что изолированный
тиран потерпит поражение через несколько дней, столкнувшись с
военно-воздушными силами НАТО, и представление ВВС в том, что воздушные
удары сломят сопротивление – все эти представления оказались ложными.
Затянувшаяся война
Частично
это произошло из-за неверного понимания природы ливийской политики.
Каддафи был тираном, но он не был абсолютно изолирован. У него были
враги, но у него было и много сторонников, которые получали выгоду в
условиях его правления или, как минимум, верили в его догмы. Кроме того,
среди простых правительственных солдат (некоторые из которых – это
наемники с юга) существовала вера в то, что капитуляция приведет к
расправе над ними, а среди лидеров правительства – что сдача равнозначна
судебным процессам в Гааге и тюремным срокам. Вера правового общества в
Международный уголовный суд (МУС), который будет вести процессы против
Каддафи и его окружения, не давала сторонникам полковника пути к
отступлению, а люди, не имеющие пути к отступлению, яростно сражаются до
конца. До тех пор, пока Совет Безопасности ООН сам публично не одобрил
«сделку», вести переговоры о капитуляции было невозможно. Нынче
недостаточно тех подмигиваний и кивков, которые заставляли диктаторов
уходить в былые времена. Все страны, подписавшие Римский статут
Международного уголовного суда, обязаны передать такого лидера, как
Каддафи, МУСу для судебного разбирательства.
Поэтому до тех пор,
пока Совет безопасности ООН публично не заключит сделку с Каддафи, чему
будут противиться сообщества правозащитников, называя это омерзительным,
ни Каддафи, ни его войска не сдадутся. На прошлой неделе появились
сообщения, что некоторые солдаты правительственных войск были казнены.
Правда это или нет, честно это или нет, но это плохой стимул для
капитуляции.
Война началась с общественной миссии по защите
гражданского населения в Бенгази. Она быстро превратилась в войну, целью
которой было свержение Каддафи. Проблема состояла в том, что между
идеологическими и военными целями есть существенная разница, а военных
сил, направленных на задание, было недостаточно для выполнения новой
миссии. Мы не знаем, сколько людей погибло в боях за прошедшие 6
месяцев, но продолжение войны с использованием «мягкой силы» подобным
образом определенно продлило войну и стало причиной многих смертей, как
среди военных, так и среди мирных граждан.
Через 6 месяцев НАТО
устала, и мы закончили штурмом Триполи. Получилось, что штурм состоял из
трех частей. Первый этап: введение спецподразделений НАТО (нескольких
сотен, не тысяч), которые, поддерживаемые разведчиками в Триполи,
атаковали и дестабилизировали правительственные войска в городе. Второй
этап: информационная операция, в которой НАТО сделало вид, что битва
завершена. Странный инцидент, когда сына Каддафи Сеифа аль-Ислама,
сидящего во внедорожнике и совсем не выглядящего плененным, объявили
захваченным в плен - это было частью игры. НАТО хотела показать, что
лидерский штаб полковника сократился, и что войска Каддафи морально
разбиты, чтобы убедить самих себя сдаться. Появление же Сеифа аль-Ислама
было устроено для того, чтобы показать его войскам, что война все еще
продолжается.
Вслед за специальными операциями и информационными
уловками, произошел торжественный вход повстанцев в город, с большой
помпой и сопровождавшийся праздничными залпами в воздух. Мировые СМИ
зафиксировали окончание войны, в то время как спецгруппы «испарились», а
победоносные повстанцы взяли управление в свои руки. На это ушло шесть
месяцев, но война была окончена.
А затем стало очевидно, что
война далеко не закончена. Пять процентов территории Ливии – интересные
подсчеты – не были освобождены. Уличные бои в Триполи продолжались.
Некоторые районы страны все еще были под контролем Каддафи. А сам
Каддафи находился совсем не там, где его хотели бы видеть его враги.
Война продолжалась.
Из
всего этого вытекает несколько уроков. Во-первых, важно помнить, что,
хотя сама Ливия может быть и не так важна для мира, но она значит многое
для ливийцев. Во-вторых, не думайте, что тиранам не хватает поддержки.
Без поддержки Каддафи не управлял бы Ливией 42 года. В-третьих, не
думайте, что количество подготовленных вами войск и количество
необходимых войск совпадают. В-четвертых, исключение возможного
окончания войны путем переговоров через механизм привлечения
международного суда, может быть удовлетворительным с нравственной точки
зрения, но это всегда способствует продлению войны и увеличению
количества жертв. Необходимо решить, что важнее: облегчить страдания
людей или наказать виновного. Иногда приходится выбирать. В-пятых, и это
самое важное, не шутите с миром словами «война окончена». После того,
как Джордж Буш-младший взлетел с авианосца, украшенного плакатом «миссия
выполнена», война в Ираке стала более жестокой, а нанесенный ущерб
более масштабным. Информационные уловки могут быть полезны, чтобы
убедить войска противника сдаться, но если объявляется об окончании
войны, а сражения продолжаются, то политическое доверие исчезает.
Вероятно,
в конце концов, Каддафи все же падет. НАТО более могущественна, чем он,
и в ход будет пущено достаточно сил, чтобы свергнуть полковника.
Вопрос, безусловно, заключается в том, есть ли другой способ добиться
желаемого с меньшими потерями и большей результативностью. Оставляя в
стороне теорию о «войне за нефть»; если целью было защитить Бенгази и
свергнуть Каддафи, то более мощные войска или стол переговоров с
гарантией не привлекать виновных к ответственности перед судом в Гааге
сработали бы гораздо быстрее и с меньшими потерями среди людей, чем
применение «мягкой военной силы».
Учитывая, что мир пристально следит за ситуацией в Сирии, это следует иметь в виду.
|
