Пример Лукашенко и Каддафи показал: это — не революции, а имитации.
Антиливийская коалиция, нанося все новые удары по Триполи, заявила,
что давление на Каддафи будет усиливаться, пока он не уйдет и не
«передаст власть ливийскому народу. Собственно говоря, само это
заявление сугубо демагогично и лицемерно: нет никаких минимально
объективных оснований утверждать, что власть Каддафи не является властью
ливийского народа. Власть с точки зрения демократических представлений,
конечно должна принадлежать народу, но в современных условиях это
всегда выражается в осуществлении власти народа какими-либо его
представителями.
То есть заявление предполагает, что Каддафи, не являющийся, по мнению
коалиции, выразителем воли народа, должен передать власть тем, кого эта
коалиция считает такими представителями. Вывод о том, что Каддафи народ
не представляет, а инициативная группа в Бенгази его представляет, даже с
формальной и самой демократической точки зрения не основан просто ни на
чем. Кроме того, что так хочется Коалиции.
Если кто-то берется судить, кто представляет народ в некой стране, а
кто его не представляет, то либо он должен был бы быть самим этим
народом, либо каким-то образом этим народом на выражение его воли
уполномочен. Понятно, что ни одного, ни другого наблюдать в данном
случае невозможно даже при любой степени ненависти к Каддафи. И
заявление это есть лишь некий лицемерный эвфемизм, который нужно читать
иным образом: «Давление на Каддафи будет усиливаться, пока он не
передаст власть нашим представителям».
То есть, мы видим даже не войну западных держав за «внедрение
демократии» - мы видим просто колониальную войну, войну за свержение
некого национального суверенного правительства и установления в этой
стране некого вида колониальной администрации. Пусть и из числа местного
населения. Это даже нельзя назвать марионеточным правительством:
марионеточное правительство все же приходит к власти пусть и при
решающем воздействии своих внешних патронов, но формально относительно
самостоятельно и в рамках неких национальных процессов. В случае с
Ливией речь идет именно о войне за утверждение у власти своих
представителей.
Но война в Ливии и война против Ливии стала неким результатом
сорвавшейся «цветной революции». Антиправительственные протестные
выступления начались там в одной волне с аналогичными событиями в
соседних странах. И внезапно оказалось то, что теоретически было ясно и
раньше: что «цветные революции» – не всесильны. Что они есть в большей
степени имитации, направленные на то, чтобы создать образ «народного
возмущения» - и добиться, так или иначе, капитуляции правящей группы.
Идет игра, выстраивается декорация «народ против, началась революция».
Народ как будто бы восстал. Власть должна уйти.
И с профессиональной точки зрения было понятно, что на самом деле
власть может не уйти, подавить и восставший народ (если он действительно
восстал), и тем более - имитационное выступление, когда декорация
«восставшего народа» есть, а самого восставшего народа - нет. Но за
последние четверть века сложилась именно такая традиция: что в странах
Восточной Европы в конце 80-х, что в СССР в 1991-м, что в Сербии при
свержении Милошевича, что в Грузии в 2003-м, что на Украине в 2004-м и
отчасти в Молдавии два года назад - власть всегда уходила.
Правда, еще в 1993-м году в России Борис Ельцин продемонстрировал, что
уходить вовсе не обязательно, даже против тебя не только сотни тысяч
граждан, вышедшие на улицу, но и постановление Конституционного суда, и
твое правовое отрешение от власти парламентом. Но на это принято было не
обращать внимание.
Однако на самом деле в такой ситуации власть уходит, лишь если она
морально слаба - то есть не решается на борьбу, либо же имеется раскол
элиты, и одна ее часть подталкивает другую под локоть, пугая подчас ею
же инсценированным выступлением и призывая отдать правление в ее руки,
уверяя при этом что она сможет справится с ситуацией.
Позволю себе процитировать свою статью
«Имитационные «революции» и Постмодерн»: «Итак, на пощади перед
президентским дворцом – беснующаяся «майданная толпа». Счета твои – в
банках Запада. Часть советников советует сдаться, чтобы можно было
перебежать к победителю или мирно выйти из игры – состояния себе они уже
сколотили. Послы иностранных держав настойчиво выражают озабоченность и
«надежду на скорейшее разрешение кризиса в рамках цивилизованных
демократических процедур». Из Москвы – казалось бы, возможного патрона и
последней надежды на поддержку – какой-нибудь впавший в миролюбие
президент двусмысленно говорит, что «Россия надеется на скорейшее и
мирное разрешение кризиса в рамках соблюдения Конституционного порядка».
Тоже, новаторский бред: мятежники действуют явно неконституционно,
требуют нарушения конституционного порядка, их нужно сугубо
конституционно раздавить всеми имеющимися средствами, а тебе говорят:
«Мирно и конституционно». Поди, пойми – что тебе защищать – Мир или Конституцию? …
Это если ты строишь «светлое будущее», служишь делу пролетарской
революции, готовишь новую роль твоего народа мире, борешься за
национальную независимость, отстаиваешь «истинную веру», противостоишь
«неверным», охраняешь «вековые традиции народа», отстаиваешь идею
народного суверенитета в окружении «самовластных тиранов» – ну и так
далее – понятно ради чего. А если ничего этого у тебя нет? Нет того,
ради чего ты готов был бы стоять насмерть. Нет того, ради чего ты готов
был бы сопротивляться…
И ты знаешь, что тебе лично и так будет хорошо – претендующая на
власть элитная группировка, которая и устроила весь этот спектакль, уже
предупредила, что если отдашь власть без сопротивления – преследовать не
будут и весь комфорт обеспечат. Зачем сопротивляться? То есть подобная
готовность отдать власть вопреки Конституции первому попавшемуся
политическому хулигану, способному неделю продержать на площади толпу
неврастеников, любопытных и просто оплаченных статистов – определяется в
первую очередь именно характерным для Постмодерна состоянием отсутствия
ценностного начала, как признаваемого абсолютным и самоценным».
В общем, если правящая группа сильна (в первую очередь своими
ценностями и своим духом) – она сопротивляется. Она может в этой борьбе
проиграть - но может и выиграть. В конце декабря 2010 года Лукашенко
хватило семи минут, чтобы подавить попытку организации цветного мятежа. В
феврале-марте 2011 Каддафи, сдержав первый удар мятежа в считанные дни
практически разгромил его организаторов.
Каждый по отдельности срыв переворота Запад мог бы и стерпеть. Но
вместе они рождали тенденцию. Каддафи не хватило одного дня, чтобы взять
столицу мятежа. Произойди это – всем стало бы ясно, что «цветные
имитации» – это фантом. Что массовка, изображающая «протестующий народ» -
это не сам народ. И она побежит, давя друг друга после первых залпов
сторонников правительства.
И в каждом последующем случае власть некой новой страны уже имела бы
перед глазами не пугающий и парализующий волю миф «непобедимой цветной
революции» - а пример лидеров, не испугавшихся этого призрака.
И в каждом последующем случае организованная имитация встречала бы на
своем пути не деморализованную и лишенную воли к сопротивлению власть – а
ориентированное на стойкость сопротивление национальных правительств.
И нужно было не дать сформироваться этому образу и этому примеру.
Победи тогда Каддафи вслед за Лукашенко – из рук субъектов новой
колониальной политики было бы вырвано освоенное в последние десятилетия и
достаточно дешевое орудие контроля и устрашения не устраивающих их
национальных правительств.
Лукашенко бомбить не решились – но еще предстоит анализировать,
насколько нерукотворным был кризис, поразивший одну из наиболее
стабильных в Европе и на постсоветском пространстве экономик.
Представляется, что со временем по этому поводу можно будет узнать много
интересного.
Каддафи стали бить оружием – и оказалось, что сломать его не так
просто. Теперь для Запада это – дело принципа. Если победить не
получится – Каддафи станет если и не Сталинградом отражения
евроатлантического Вмешательства – то его «битвой за Москву».
Покорение Ливии сегодня для Запада – это не просто покорение
суверенной страны и установление над ней колониального контроля. Это
попытка спасения мифа о непобедимости «цветной революции» - попытка не
допустить утверждения мысли о том, что ей можно противостоять. И слома
воли тех, кто имеет в себе силы и решимость адекватно отвечать на эту
новую форму утверждения колониальной экспансии.
Черняховский Сергей
