На днях в некоторых электронных средствах массовой информации появилось сообщение о том, что трое клириков Ижевской и Удмуртской епархии Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП) решили покинуть её лоно. Казалось бы, факт совершенно рядовой и незначительный. Он не стоил бы специального анализа, если бы этот частный случай не отразил в себе куда более глобальные, общие проблемы РПЦ МП, на которых интересно остановиться поподробнее.

Ещё в марте клирики Ижевской Удмуртской епархии протоиерей Сергий Кондаков, протоиерей Михаил Карпеев и священник Александр Малых обвинили Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (Гундяева) в куда более тесном, нежели это потребно для интересов веры, общении со светскими лидерами страны. Весьма близкие отношения Предстоятеля и действующего президента РФ явились поводом, но не единственной причиной для разрыва клириков с "погрязшей в грехе экуменизма" РПЦ. Отныне "тройка" перешла под юрисдикцию одной из непризнанных "альтернативных" православных структур, порвавших с Русской православной церковью за рубежом (РПЦЗ) после её недавнего примирения с "братьями в Отечестве", процедуры "воссоединения" в 2007 году и превращение РПЦЗ в структурное подразделение РПЦ МП.

После мартовского обращения, как отмечают новые борцы за чистоту веры, иерархи РПЦ МП не сочли для себя нужным пояснить свою позицию по существу затронутой темы, не вступили, как это принято, например, у католиков, в диалог с авторами. Вместо этого они начали действовать против авторов вполне в духе идеологов застойного ЦК КПСС: "...мы ощутили давление, ничего общего не имеющее с христианством". Надо полагать, именно результатом этого административного пресса и стало приведённое в письме опальных священников сравнение РПЦ МП с "подобием тоталитарной секты", а Патриарха Кирилла "с непогрешимым гуру во главе" оной секты.

В результате клирики заявили своему бывшему верховному руководителю, что "отныне мы не только перестаём вас поминать как нашего Патриарха, но и не признаём вашу власть над нами". Такого рода решение предполагает, что трое пастырей из Удмуртии и верная им паства будут "продолжать свою религиозную жизнь в свободе от еретичествующего руководства", склонного к потворству экуменизму, дружбе с Ватиканом и участию вместе с католиками в работе Всемирного совета церквей.

Подобные обвинения в адрес официального руководства РПЦ МП советских и первых постсоветских лет выдвигали как раз РПЦЗ и "Катакомбная церковь" внутри страны, видя в деяниях тогда ещё митрополита Кирилла ярчайшее проявление "сергианства", то есть полной лояльности любой светской власти - что советской, что буржуазной ельцинской. Сам термин взят от имени митрополита и местоблюстителя патриаршего престола, а с 1943 года Патриарха Сергия (Старгородского), подписавшего в 1927 году декларацию "Об отношении Православной российской церкви к существующей гражданской власти". (В РПЦ МП Патриарха Сергия называют "ангелом русской православной церкви", сумевшим спасти её от исчезновения.)

Три года назад подобные обвинения в адрес руководства РПЦ МП уже выдвигал бывший епископ Чукотский и Анадырский Диомид (Дзюбан). Неплохо образованный в канонических вопросах, хороший оратор, он требовал от своих коллег не только отказа от "ереси экуменизма", но и покаяния за прошлое, попутно выступая против пользования мобильными телефонами и принятия ИНН. Диомид был предан анафеме, однако его яркие и образные обличения грехов священноначалия принесли ему немалое число сторонников среди лиц духовного звания и мирян. Оно и понятно: сребролюбие, склонность к коммерциализации всего и вся вряд ли могут вызвать позитивное отношение у любого истинно верующего человека, а обличение подобных пороков рассматривается как новое откровение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Теперь история повторилась.

Клирики из Удмуртии в отличие от харизматичного Диомида, разорвавшего общение с Русской православной церковью, как "служанкой Антихриста", и основавшего после этого в подмосковном селе Тайнинское центр религиозной группы "Святейший Правительствующий Синод Русской Православной Церкви", заявляют, "что, оставаясь священнослужителями Московского патриархата, мы воссоединились с Русской православной церковью за рубежом, возглавляемой выдающимся архипастырем митрополитом Агафангелом". Однако Патриарх Кирилл эту юрисдикцию как каноническую не признает, хотя сами сторонники митрополита Агафангела (Пашковского) рассматривает возглавляемую им часть РПЦЗ как "истинную".

Судя по всему, трех клириков ждёт-таки судьба епископа Диомида. Пока они запрещены в служении до полного покаяния. Преданная Патриарху Кириллу часть удмуртского клира уже сообщила в рапорте своему главе, что оппозиционеры написали своё обращение ни много, ни мало, как "по наитию на них лукавого сатанинского духа". Отсюда - и до дальнейших оргвыводов, включая анафему, недалеко. Впрочем, думается, что три опальных клирика не сгинут и из православного духовного пространства не выпадут. Как не выпали из него три с половиной столетия тому назад старообрядцы во главе с Аввакумом, как не выпал из него Диомид. Да и последователей у них, учитывая притяжение "страдальцев за истинную веру", скорее всего, станет больше.

Обратим внимание на высказанное в феврале, то есть до начала "удмуртской истории", мнение авторитетного эксперта-религиоведа Руслана Гереева. В весьма содержательном интервью ИА REGNUM учёный из Дагестана заметил, что "традиционные формы религии проигрывают везде из-за отсутствия модернизации с точки зрения упрощения обрядности, а также постоянного соглашательства со светскими нормами и многим другим. Но самое важное - это их замкнутость. Нет идейной подпитки, чтобы обновиться, все застоялось. Сегодняшняя молодежь не та, что раньше - простыми проповедями привести ее в лоно религии крайне затруднительно, а порой и вообще невозможно. Говоря современным языком молодёжного сленга, нужен протест, драйв, креатив, нужен релакс, этот список можно продолжать сколько угодно, так как потребности молодого человека в этом смысле нескончаемы". У новоявленных "еретиков" этот самый "драйв" и "креатив" налицо. Иначе бы не пошли на открытый конфликт с Патриархом и его присными.

А вот обладает ли этими качествами противоположная сторона? "Возьмем православие: почему РПЦ не может противостоять нетрадиционным религиозным организациям? Такого количества сект, как в России, нет нигде. Или же взять раскол внутри православия, когда священнослужители отходят от официальной христианской доктрины и создают свою церковь. Таких случаев в российском православии немало - взять хотя бы историю с Диомидом... Православная церковь проигрывает на этом направлении по всем фронтам, количество новых религиозных движений имеет постоянную динамику роста. А о разгуле протестантских течений я вообще молчу. Налицо также проблемы развития гомосексуальных отношений в среде православного монашества. Как видно, это всего лишь верхушка айсберга...", - оценил ситуацию еще несколько месяцев назад Руслан Гереев.

Безусловно, я далёк от какой-либо идеализации воззрений и деяний бывшего епископа Диомида, протоиерея Сергия Кондакова, протоиерея Михаила Карпеева и священника Александра Малых. Но их появление не случайно и отражает объективные тенденции, сложившиеся благодаря политике нынешнего руководства РПЦ МП. В своё время, почти сто лет тому назад Владимир Ульянов-Ленин подметил одну очень любопытную особенность религиозной жизни на Руси: "В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это - тёмный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий... Нет-нет, и прорвётся голос подлинной мужицкой жизни, мужицкий демократизм через всю черносотенную затхлость и натасканность. Тогда правые вынуждены выгонять вон "неудобного" мужицкого демократа. А подобное изгнание или устранение крайними правыми из их собственного лагеря самых верноподданных черносотенцев за демократизм, разумеется, не обходится без просветительного влияния на массу". Так было при Николае Кровавом. Так осталось и при Дмитрии Медведеве. Недаром некоторые внимательные взгляды со стороны усматривают между ними немалое сходство. Не только внешнее или поведенческое, допустим, в частной жизни. Но и сходство их политической линии.