Александр ВОРОНЦОВ |
Мир уже почти год с интересом наблюдает, как развивается мирное наступление Пхеньяна, начавшееся после завершения острого военно-политического кризиса на Корейском полуострове в марте-апреле 2013 г., когда Пхеньян продемонстрировал бескомпромиссную решимость защитить свой суверенитет всеми возможными средствами. Теперь северокорейское руководство выказывает стремление к улучшению отношений со всеми своими оппонентами, но, увы, без взаимности…
Контраст подходов Пхеньяна и Сеула к положению на Корейском полуострове проявился, в частности, в январе 2014 г., когда Северная Корея интенсифицировала свое мирное наступление. В те дни из Пхеньяна шел поток примирительных инициатив, а из Сеула звучали призывы к усилению военных приготовлений. Сначала лидер КНДР Ким Чен Ын в новогодней речи выдвинул идею налаживания межкорейского диалога с тем, чтобы, отказавшись от взаимных обвинений, открыть новую страницу двухсторонних отношений. Эти идеи были конкретизированы в последующих посланиях к Югу со стороны Государственного комитета обороны КНДР: в предложениях от 16 января и в открытом письме от 24 января. В них содержался призыв совместно отказаться от недружественной пропаганды, от проведения крупных военных маневров, представляющих угрозу стабильности на Корейском полуострове, провести встречу членов разделенных семей, сблизить подходы по ядерной проблеме Корейского полуострова и др.
Сеул и Вашингтон на это не отреагировали. Все многочисленные мирные инициативы Пхеньяна интерпретировались там как проявление его коварства, как попытки завлечь оппонентов в ловушку и закамуфлировать подготовку новых “военных провокаций”. Кульминацией такого подхода стали высказывания президента РК госпожи Пак Кын Хе, находившейся в те же дни января в зарубежном турне. Будучи в Индии, она отдала приказ министру обороны и другим силовым ведомствам усилить меры безопасности против возможных провокаций Северной Кореи. Затем в Берне, в ходе встречи с президентом Швейцарии, глава Южной Кореи ещё больше ужесточила свой подход и призвала международное сообщество присоединиться к Республике Корея (РК), чтобы усилить давление на КНДР и изолировать её, заставив пойти на изменения своей политики.
Помощник государственного секретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Д. Рассел, выступая в марте 2014 г в сенате США, почти дословно повторил тезисы Пак Кын Хе, суть которых сводится к требованию односторонней денуклеаризации Северной Кореи. “Из года в год мы видим модель северокорейских провокаций, следующих за пропагандистским наступлением, направленных на получение выплат и уступок от Запада. Несмотря на последние предложения КНДР, направленные на сотрудничество (engagement) ... мы не будем признавать КНДР как ядерное государство. Мы не будем вознаграждать КНДР просто за возврат к диалогу”.
А Пхеньян в ответ, невзирая на обескураживающий ответ, продолжал терпеливо продвигать свои мирные инициативы¸ находя все новые и достаточно логичные аргументы. Выступая на пресс-конференции в Москве, посол КНДР в России Ким Ен Дже 4 февраля с.г. подчеркивал: "Какой бы хорошей ни была книга, но она станет бесполезной, если ее выбросить, даже не открыв ее и заранее считая, что там нечего читать. Власти Южной Кореи должны отказаться от поспешной и необоснованной критики наших предложений по улучшению отношений, которые они не удосужились даже глубоко изучить."
Однако и после этого Вашингтон и его союзники предпочли игнорировать примирительные шаги Пхеньяна.
Ведущие американские корееведы, в том числе директор института «Наутилус» Питер Хайес убедительно доказывают неэффективность такой политики США. Хайес утверждает, что прошлые санкции против Пхеньяна в основном были контрпродуктивны. Они не приблизили крах КНДР и не остановили её ядерную программу. Аналитик язвительно отмечает, что способность Вашингтона к самообману относительно своих прошлых успехов в этой области безгранична. Политика санкций против Пхеньяна на самом деле лишь ещё больше подтолкнула КНДР к распространению ОМП, выдавила её торговлю в закрытые каналы. Хайес указывает на некоторые из способов, позволяющих северянам обходить санкции: серые схемы торговых сделок во многих крупных международных портах, возможности рыболовного флота, потенциал дружественных китайских рынков, контрагентов, посредников и т.д. Несмотря на то, что Министерство финансов и ряд других ведомств США в настоящее время увлечены перспективами формирования непроницаемого санитарного кордона, призванного полностью изолировать Северную Корею от международной финансовой и банковской системы, П. Хайес, как и ряд других американских авторитетных корееведов, убеждены в бесплодности такой тактики.
Американские ученые указывают, что политика принуждения бывает успешной, когда включает в себя два компонента: давление и дипломатию (пресловутые “кнут и пряник”. – А.В.). "Чем больше принуждения, тем больше требуется дипломатии. Но сейчас в нашей политике полностью доминирует принуждение и почти полностью отсутствует дипломатия. И этот дисбаланс должен быть немедленно устранен." Дело в том, что северокорейский режим внутренне устойчив.
А главное, как указывают представители этой политической школы, переговорная платформа, с которой Пхеньян предлагает диалог с Соединёнными Штатами, на самом деле вполне приемлема:
1. Окончание состояние войны на Корейском полуострове.
2. Совместная декларация об отсутствии враждебных намерений.
3. Отмена санкций.
4. Юридически обязывающие гарантии ненападения со стороны ядерных держав, прежде всего США, что достижимо в рамках договора о создании безъядерной зоны в Северо-Восточной Азии (СВА)
5. Многосторонняя структура в составе 1-4 региональных держав СВА в виде договора о дружбе и сотрудничестве в СВА.
6. Международная экономическая помощь КНДР, прежде всего, в сфере обеспечения энергетической безопасности.
7. Ядерное равенство, означающее право на сохранение полного ядерного цикла и строительство легководных реакторов.
Главный вывод и призыв этой группы исследователей – необходим возврат к политике сотрудничества.
Однако Вашингтон, хотя, видимо, и понимает ненормальность ситуации, при которой на полуострове до сих пор функционирует соглашение о перемирии 1953 года, не спешит пойти навстречу призывам Пхеньяна и других стран создать здесь комплексную систему мира. Одну из причин такого поведения Белого дома объяснил видный сторонник нынешней американской администрации Майкл Грин. Подписание мирного договора между США и КНДР, говорит он, приведет к окончанию состояния войны. Автоматически это будет означать завершение режима санкций против Пхеньяна, поскольку санкции – акт войны. А вот как раз лишиться этого ключевого инструмента своей политики Вашингтон не хочет. С этой точки зрения режим санкций ни при каких условиях не должен быть ослаблен.
При этом те силы в США, которые ратуют за наращивание давления на Пхеньян, хорошо понимают, что санкции станут эффективными только если к ним присоединится Китай. Поэтому задача вовлечения Пекина в действия по изоляции КНДР является приоритетной. Не секрет, что жесткая реакция руководства КНР на третье ядерное испытание Северной Кореи в феврале 2013 г., проявившаяся в том числе в ужесточении контроля на китайско-северокорейской границе, породила чуть ли не эйфорию на Западе, поторопившегося поверить, что Китай наконец-то согласился с расширительной интерпретацией санкционной практики Запада. Тем болезненнее стало разочарование, когда выяснилось, что коренного пересмотра подхода КНР к отношениям с КНДР не произошло: в Пекине по-прежнему считают главным приоритетом не ликвидацию ядерной программы Пхеньяна, а сохранение мира и стабильности на Корейском полуострове.
Выводы на этот счет Международной кризисной группы, имеющей своих представителей и в Китае, и в Южной Корее, весьма красноречивы. "Вышеотмеченные жесткие шаги Пекина по отношению к Пхеньяну оказались кратковременными, тактическими, легко обратимыми и никак не индикаторами стратегического изменения политики… Фундаментальный геостратегический расчет Пекина в пользу сохранения режима и поддержания с ним близких отношений сохраняется. ...Пекин продолжает рассматривать денуклеаризацию как долгосрочную цель, в процессе достижения которой требуется учет озабоченностей Пхеньяна в области безопасности, главная ответственность за существование которых лежит на Вашингтоне." Что действительно тревожит руководство Пекина, так это необходимость иметь возможность удерживать КНДР от действий, способных вызвать чрезмерную реакцию со стороны Сеула и Вашингтона, чреватую выходом ситуации на полуострове из-под контроля.
Ещё одной рухнувшей надеждой апологетов жестокой линии в Вашингтоне стали попытки провести параллель между КНДР и Ираном. По их мнению, успех шестисторонних переговоров по иранской ядерной проблеме был достигнут в 2013-2014 гг. благодаря эффектности жестких экономических санкций. На этой почве усилились надежды на то, что и санкции в отношении Пхеньяна смогут наконец-то сработать. Однако, как указывают реалистично мыслящие аналитики, во-первых, Пекин никогда не допустит применения против КНДР санкций в том объёме, в каком они были применены против Тегерана. Во-вторых, договоренности с Ираном свидетельствуют о другом – о том, что международная дипломатия при последовательных усилиях способна принести плоды в урегулировании ядерных проблем, сопоставимых по сложности с северокорейской. И здесь прямой упрек дипломатии США, которая на корейском направлении взяла затянувшийся сверх всех разумных пределов тайм-аут. Напомним, что шестисторонние переговоры по ядерной проблеме Корейского полуострова были прерваны в 2009 г. и до сих пор не возобновились вопреки готовности Пхеньяна в них вернуться. Причина - выдвижение Пхеньяну со стороны США, Японии и РК предварительных условий, блокирующих возобновление переговорного процесса и демонстрирующих нежелание Запада восстанавливать диалог с КНДР по существу.
Отмечая тупиковость так называемой политики стратегического терпения, американские политологи отмечают:
а) санкции и сдерживание против КНДР в очередной раз не сработали;
б) задача формирования нового типа сотрудничества между США и КНР провалилась. В лучшем случае она остается декларацией и отдаленной целью;
в) усилия по укреплению тройственного военного союза США – Япония – РК как ключевого элемента сдерживания КНДР не приносят результатов ввиду обострившихся в последние 2-3 года противоречий между Сеулом и Токио;
г) в последние месяцы проявилась новая тенденция, тревожащая Белый дом. Мощное мирное наступление Пхеньяна, невзирая на упорные попытки Сеула его игнорировать, начинает приносить плоды. Широкие слои общественного мнения Южной Кореи все больше чувствуют себя обескураженными в связи с неконструктивной линией Голубого дома и все громче требуют большего внимания к мирным инициативам КНДР. В Вашингтне в связи с этим уже забеспокоились: если тенденция к межкорейскому примирению, не выдвигающая Пхеньяну в качестве предварительного условия требование денуклиаризации, получит серьезное развитие, то в американо-южнокорейских отношениях возникнет новый источник напряженности.
И, действительно, в феврале 2014 г., когда объем северокорейских мирных предложений достиг критической массы, Сеул, возможно, и без энтузиазма, но откликнулся на них. Были проведены два важных в контексте межкорейских отношений мероприятия: переговоры представителей Севера и Юга на высоком уровне (впервые с 2008 г.) и встреча членов разделенных семей (также после длительного перерыва). Безусловно, оба события весьма значимы. Достаточно вспомнить, что предшествующая попытка организовать диалог на высоком уровне в феврале 2012 г. потерпела фиаско и в последний момент встреча была отменена Югом под малоубедительным предлогом. Тогда у ряда обозревателей сложилось впечатление, что здесь не обошлось без прямого вмешательства США, не заинтересованных в межкорейском сближении. Теперь же эти переговоры не только состоялись, но и прошли вполне успешно. Стороны договорились продолжить подобные контакты.
Встреча родственников Севера и Юга также готовилась нелегко. В январе-феврале КНДР проявила в этом вопросе невиданную гибкость. Сначала северокорейская сторона пыталась увязать проведение встречи родственников с отменой или хотя бы переносом ежегодных крупномасштабных американо-южнокорейских маневров, начинающихся в конце февраля и всегда становящихся тяжелым испытанием для стабильности на Корейском полуострове (маневры “Ки Ризолвз” и “Фоул Иглс”). Затем, столкнувшись с отказом Сеула, Пхеньян пытался организовать встречу до начала указанных учений, а в конце концов согласился на их проведение фактически параллельно с началом маневров. Таким образом, впервые в истории межкорейских связей члены разделенных семей встречались в период проведения военных учений. Северяне при этом подчеркивали, что тем самым они проявляют добрую волю и готовность к компромиссам, подтверждающие серьезность их настроя на улучшения отношений с Южной Кореей.
Эти события вызвали положительную реакцию в мире и вселили определенную надежду на возможность перелома в межкорейских отношениях.
Назвав мирное наступление КНДР пропагандистским (sharmoffensive) и проигнорировав его, Вашингтон и Сеул с конца февраля 2014 г. перешли к военно-силовому давлению на Пхеньян - развернули серию крупномасштабных, следующих друг за другом совместных учений (маневры “Ки Ризолвз”и “Фоул Иглс”). На фоне мирного наступления Пхеньяна и успешных межкорейских контактов в феврале 2014 г. союзники пытались представить свои маневры в марте-апреле как оборонительные, обещав снизить масштабы учений этого года, в том числе воздержаться от использования главных раздражителей КНДР – стратегических бомбардировщиков и атомных подводных лодок США, являющихся носителями ядерного оружия.
Однако всё произошло иначе. По сценарию этих маневров отрабатывалась высадка морской пехоты США и Республики Корея на восточное побережье Северной Кореи, марш на Пхеньян, его штурм и захват (учения “Ссанёнг-двойной дракон")…Вопреки обещаниям маневры оказались самыми крупными с 1993 г., и стратегические носители ядерного оружия США были в полной мере задействованы. Это вызвало серьезную тревогу у Пхеньяна. КНДР начала предпринимать шаги с целью парировать возможные угрозы, исходящие от развёрнутой к югу от демилитаризованной зоны крупной группировки вооружённых сил. На восточном побережье (там по военным сценариям предполагается высадка американо-южнокорейского десанта) была проведена серия стрельб в сторону Японского моря сначала из систем залпового огня различных калибров, а потом и запуск баллистических ракет малой и средней дальности (всего более 80 единиц). Поскольку испытания любых баллистических ракет Пхеньяну запрещены резолюциями СБ ООН (все эти резолюции, как известно, КНДР решительно отвергла), было срочно созвано заседание Совета Безопасности ООН, который осудил запуск ракет «Нодон». А Пентагон использовал этот факт в качестве предлога для развёртывания в Японии дополнительных систем глобальной и региональной ПРО «Иджис», размещённых на боевых кораблях.
То есть США и их союзники снова избрали отработанный алгоритм действий. Они проводят крупномасштабные манёвры, которые КНДР, как любое другое государство в подобной ситуации, может воспринимать только как прямую угрозу своей безопасности. Когда же КНДР предпринимает ответные меры и проводит свои учения, американцы и южнокорейцы обвиняют её в военных провокациях, усиливают давление на Пхеньян и расширяют своё военное присутствие в регионе. Представители КНДР дали вполне обоснованную оценку такой тактике: "США оправдываются, что эти совместные военные учения, которые проходят в чужой стране и нацелены на «захват Пхеньяна», являются «оборонительными» и «регулярными». А регулярные учения, которые проводит наша армия на своей территории, США безосновательно клеймят «провокациями». Такую их логику не поймет никто."
В результате ситуация в апреле 2014 вновь стала развиваться в неблагоприятном направлении. Обострение положения не достигло уровня 2013 года, но тенденция к ухудшению стала явной. Как один из весьма тревожных симптомов следует оценить факт обмена артиллерийскими залпами в спорной акватории вокруг северной разделительной линии в Жёлтом море. Северяне, предварительно предупредив южан, провели свои стрельбы (500 выстрелов). РК, после того как некоторые из этих снарядов упали в воды, которые обе Кореи считают своими, в ответ выпустила свои 300 снарядов. К счастью, на этот раз никто не пострадал.
Аналитики с нетерпением ожидали окончания традиционных спаренных военных манёвров на юге Корейского полуострова в марте – апреле 2014 г. в надежде, что, после того как замолкнут артиллерийские орудия, возникнет более благоприятная обстановка для возобновления межкорейского диалога, успешно стартовавшего в феврале. Ведь вряд ли можно назвать успешной попытку южнокорейского президента протянуть оливковую ветвь северянам в форме предложений, сделанных в Дрездене 28-го марта 2014 г. Время для обнародования «новых» инициатив по объединению Кореи было выбрано неудачно – в разгар военных игрищ на Юге. И анализ содержания выступления приводит специалистов к выводу, что это скорее новое оформление старых, уже отвергнутых Севером идей: сначала одностороннее ядерное разоружение КНДР, а потом крупная экономическая помощь со стороны РК. Это завуалированная попытка объединения на условиях Южной Кореи путём "поглощения" Севера. Разумеется, Пхеньян реагирует на такую инициативу Сеула резко отрицательно.
Так или иначе, надеждам на скорое возобновление конструктивных контактов в межкорейских отношениях не суждено было сбыться. Сразу после окончания двух отмеченных выше военных манёвров Вашингтон и Сеул затеяли новые. Ранее ничего такого не проводилось: это были беспрецедентные по масштабам учения ВВС с использованием более сотни самолётов различных классов
У многих аналитиков возникло впечатление, перерастающее в уверенность, что США сознательно провоцируют Пхеньян на резкую реакцию в военно-политической сфере, что должно повлечь дальнейшее обострение ситуации на полуострове и максимальное сужение окна возможностей для диалога между Севером и Югом. Выбор американо-южнокорейского альянса в пользу демонстрации военных мускулов стал настолько очевиден, что МИД России счёл на этот раз необходимым отойти от привычной дипломатической сбалансированности и прямо указать в своих комментариях от 31 марта и 10 апреля 2014 г. на то, что именно эти действия становятся главным источником дестабилизации ситуации на Корейском полуострове...Нельзя не видеть, что периодическое обострение обстановки в регионе совпадает по времени с ежегодными широкомасштабными военными учениями США и Республики Корея. Мы неоднократно обращали внимание на недопустимость избыточной военной активности в Северо-Восточной Азии, тем более появления в ней таких провоцирующих элементов, как учебные бомбометания с использованием стратегических бомбардировщиков, отработка десантных операций по захвату неких «административных центров» иностранных государств и др.". И далее: "Тенденция к наращиванию США и Республикой Корея совместной военной активности на Корейском полуострове не может не вызывать обеспокоенности - особенно в условиях, когда наметившиеся было там признаки смягчения напряженности сменяются взаимным ужесточением риторики и усилением конфронтации. Еще не завершились масштабные маневры «Фоул игл»… как Сеул и Вашингтон затевают новые военно-воздушные учения с задействованием, как сообщается, рекордного количества авиационной техники. Показательно, что в их ходе будут отрабатываться нанесение точных ударов по целям на территории предполагаемого противника и снабжение действующих в тылу врага диверсионных групп.... Еще раз повторим: пора перестать делать ставку на силовые варианты урегулирования существующих на Корейском полуострове проблем и приступить к формированию в СВА многосторонних механизмов безопасности. "
Нетрудно заметить, что такие оценки принципиально отличаются от аналогичных суждений и призывов, звучавших из Москвы в 2013 г.
Напрашивается вывод, что развитие военно-политической ситуации на Корейском полуострове в 2014 году может пойти по двум направлениям - конфронтационному и диалоговому. Предпосылки к возобновлению конструктивного диалога Севера и Юга Кореи, начавшегося было в феврале, остаются. Если Пхеньяну удастся сохранить выдержку, терпение и не поддаться на провокации и вызовы, с которыми ему приходится в настоящее время сталкиваться, в том числе воздерживаться от проведения очередных ракетно-ядерных испытаний, на возможность которых в качестве ответных мер указывалось в соответствующих заявлениях руководства КНДР, тогда шансы на закрепление позитивных тенденций в межкорейских отношениях повысятся.
Вместе с тем нельзя не видеть, что количество конфликтных факторов в корейском военно-политическом уравнении в последние месяцы возрастает. Вашингтон вновь демонстрирует незаинтересованность в улучшении межкорейских отношений, при котором американской стороне сложнее обосновывать необходимость сохранения своего военного присутствия на юге полуострова. Как только намечаются позитивные сдвиги в контактах между Пхеньяном и Сеулом, на полную мощь снова запускается машина беспрерывных военных учений. Не исключено также, что общее осложнение американо-российских отношений на фоне украинского кризиса затронет негативным образом и ситуацию в Корее. Перспективы разрядки напряжённости на Корейском полуострове и возвращения Запада к политике сотрудничества с КНДР в ближайшем будущем радужными не выглядят.
|
