(Иоанн Златоуст раскрывает сущность церковной обслуги капитализма)
Выбрано отсюда http://samlib.ru/l/lapushka/6tyr.shtml
Культ капитала, капитализм, как кричит об этом история, зародился в иудейской среде Голландии, куда, после изгнания из Испании, переселилась основная масса богатых иудеев. Капитализм - это изобретение изощренного ростовщического ума. Рабочая сила для него - это залоговая вещь, за оплату которой он берет определенный процент. Капитализм - это пик, высшая стадия иудаизма. Это же новая религия!
"Обладание - вот смысл жизни, навязываемый человеку капитализмом. Иначе говоря, в условиях капитализма человек живет для того, чтобы есть, а не ест для того, чтобы жить. Бездумное и бездушное потребительство - вот главный императив буржуазного образа жизни, вот альфа и омега всего буржуазного мироустройства. Современный капитализм не может существовать, не разжигая у людей жажды обладания, не формируя потребителей по убеждению.
Люди вовлекаются в потребительскую гонку, в которой нет финиша и, следовательно, невозможна победа. Какую бы совершенную вещь ты ни купил, придя в магазин на следующий день, обнаруживаешь еще более совершенную. Счастье, которое, казалось бы, уже достигнуто, вновь от тебя ускользнуло. Включив вечером телевизор, ты узнаешь, как много еще существует вещей, без которых твоя жизнь ничтожна и темна. "Дирол" без сахара! "Орбит" с ксилитом! Еще больше мяты, еще больше свежести! Электролюкс - сделано с умом! Идеальная техника существует! И так далее, и тому подобное.
Десятки, сотни раз в течение дня, бесцеремонно врываясь в любую передачу, реклама возбуждает в нас потребительские вожделения. Человек засыпает с мыслью о том, что он чего-то не купил, и пробуждается, думая о том, как бы ему найти средства на новую покупку. Потребительство - истинная религия капитализма. Она вытесняет все те явления общественной жизни, которые традиционно считаются религией. Супермаркеты - вот храмы этой новой религии. Шопинг - вот ее ритуал, ее месса. Люди толпами идут в эти новые храмы не только для того, чтобы что-то купить. Нет, их подлинная (хотя и неосознаваемая) цель иная - приобщиться к зримому образу счастья, вкусить блаженства грядущего обладания" (Рудольф Лившиц).
Но для православных всегда была альтернатива этой религии. Путь для православных указан апостольской общиной, где все было общее и никто ничего из своего не называл своим. Иоанн Златоуст, призывая христиан последовать примеру Апостолов и объединить имущества, поучал так: ""Народу же веровавшему бе сердце и душа едина". Видишь ли, как - вместе с благодатию Божию они отличались и своими добродетелями? Должно примечать, что вместе с благодатию Божию они проявляли и свои добродетели, как и Петр сказал: "сребра и злата несть у мене" (Деян 3:6). Впрочем, что сказал выше, в словах "бяху вкупе" (Деян 2:44), то же самое выражает и здесь словами: "народу же веровавшему бе сердце и душа едина".
Он говорит об их добродетели, так как намеревается приступить к повествованию о Сапфире и Анании, желая показать их преступление. Но скажи мне: любовь ли родила нестяжание, или нестяжание - любовь? Мне кажется любовь - нестяжание, которое укрепляло её ещё более. Послушай же, что говорит писатель: у всех бе сердце и душа едина. "Ни един же что от имений своих глаголаше свое бытии, но бяху им вся обща" (ст. 32)".
Благодать была на всех, потому что благодать - в том, что никто не был беден, то есть, от великого усердия дающих никто не был в бедности. Не часть одну они давали, а другую оставляли у себя; но отдавая все, не считали что-либо за свое. Они изгнали из среды себя неравенство и жили в большом изобилии; притом делали это с великою честию. Так, они в руки апостолов не с надменностью отдавали, но приносили к ногам их и предоставляли им быть распорядителями и делали их господами, так что издержки делались уже из общего имения, а не как из своего. Это предохраняло их от тщеславия.
Если бы так было и теперь, то мы жили бы с большею приятностию - и богатые и бедные. Как бедным, так и богатым было бы приятно. И, если угодно, мы изобразим это, по крайней мере, словом, если не хотите показать делом, и от того уже получим удовольствие. Правда, это весьма ясно и из того, что было тогда, так как продающие не делались бедными, но и бедных делали богатыми.
Но изобразим теперь это словом: пусть все продадут все, что имеют, и принесут на средину, - только словом говорю: никто не смущайся, ни богатый, ни бедный. Сколько, думаете, было бы собрано золота? Я полагаю, - с точностью сказать нельзя, - что если бы все мужчины и все женщины принесли сюда свои деньги, если бы отдали и поля, и имения, и жилища, то, вероятно, собралась бы тысяча тысяч литров золота или лучше сказать даже два или три раза столько.
А велико ли число бедных? При общем их содержании и за общим столом, конечно, не потребовалось бы больших издержек. Что же, скажут, мы будем делать, когда истратим свои средства? Ужели ты думаешь, что можно когда-нибудь дойти до этого состояния? Не в тысячи ли раз больше была бы благодать Божия? Не сделали ли бы мы землю небом? Если между малым числом первохристиан это совершалось с такою славою, и никто из них не жаловался на бедность, - то не тем ли более в нынешнем нашем множестве?
А чтобы видеть, что разделение сопряжено с убытками и производит бедность, представим себе дом, в котором десять человек детей, жена и муж: она, положим, прядёт пряжу, а он получает доходы отвне. Скажи мне, когда больше издержат они, вместе ли питаясь и живя в одном доме, или разделившись? Очевидно, что разделившись; если десятеро детей захотят разделиться, то понадобится десять домов, десять трапез, десять слуг и постольку же прочих принадлежностей. И там, где много рабов, не для того ли все они имеют общий стол, чтобы меньше было издержек?
Разделение всегда производит убыток, а единомыслие и согласие - прибыль. Так живут теперь в монастырях, как жили некогда верные. И умер ли кто с голода? Напротив, кто не был удовлетворён с большим изобилием? А теперь люди боятся этого больше, нежели броситься в неизмеримое и беспредельное море. Но если бы мы сделали опыт, отважились бы на это дело, какая была бы благодать? Если тогда, когда не было верных, кроме лишь трёх или пяти тысяч, когда все по вселенной были врагами веры, когда ниоткуда не ожидали утешения, они столь смело приступили к этому делу, то не тем ли более это возможно теперь, когда, по благодати Божией, везде по вселенной находятся верные?
И остался ли бы тогда кто язычником? Я, по крайней мере, думаю, никто: таким образом, мы всех склонили бы и привлекли бы к себе. Впрочем, если пойдём этим путём, то, уповаю на Бога, будет и это. Только послушайтесь меня, и устроим дела таким порядком; и если Бог продлит жизнь, то, я уверен, мы скоро будем вести такой образ жизни".
Слова Златоуста просто-таки потрясают глубиной социалистического духа! Святитель учит, что любовь породила нестяжание, а нестяжание еще больше ее укрепляло. Насколько же в нас оскудела любовь, если мы, созданную промыслом Божиим, громадную социалистическую общину СССР позволили разрушить, разворовать горстке служителей новой религии, ведущим народ на поклонение идолу капитала, т.е. бесу сребролюбия?
Чем мы можем ныне привлечь к Православию язычников, мусульман, атеистов? Посмотрите, как учит Иоанн Златоуст: "И остался бы тогда кто язычником?". То есть в общине, в общем владении он видел средство обращения язычников к Богу. В этом, по его мнению, и заключается проповедь Православия среди всех народов: "Таким образом мы всех склонили бы и привлекли бы к себе".
А наши новоявленные "богословы" потешаются над стремлением русского православного народа к общине, к общему владению материальными благами: захотели-де рай устроить на земле, безбожники! Это что, выходит, и Иоанн Златоуст безбожник, если он призывал таким путем устроить жизнь и воскликнул: "Не сделали ли бы мы землю небом?", то есть не построили бы рай на земле? Вы, господа "богословы", при такой аргументации спорите не с коммунистами, вы нападаете на проповедников Общины - святых Апостолов, Василия Великого, Иоанна Златоуста (раз они проповедуют коммунистическое вероучение, то кто же они ? - антикоммунисты штоль.  ) . Потому-то вы как огня боитесь комментировать эти цитаты. И как закономерный результат - принятие новой религии, капитализма, который есть конечный пункт иудаизма. Произошло небывалое извращение учения Господа, Православия.
В связи с этим хочу обратиться к разработчикам Основ социальной концепции Русской Православной Церкви.
У меня есть вопрос к вам по разделу VII, где речь идет об отношении к собственности. В пункте 3 этого раздела записано: "Церковь признает существование многообразных форм собственности. Государственная, общественная, частная и смещанные формы собственности в разных странах получили различное укоренение в ходе исторического развития. Церковь не отдает предпочтения ни одной из этих форм".
Вопрос мой таков: каким образом можно соотнести это положение со следующими элементами церковного вероучения:
1. Господь и Бог наш Иисус Христос человеку, вопросившему Его о том, что делать, чтобы наследовать жизнь вечную, ответил: "Еще одного не достает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною". В данном случае Господь определил отношение к частной собственности как однозначно отрицательное. Более того, без отказа от собственности Господь не допускает спасения: "Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство Божие".
В другом Евангелии Господь говорит о необходимости отвергнуть собственность так: "Если хочешь быть совершенным..." То есть совершенным христианину быть при наличии частной собственности нельзя. Об этом четко заявляли и столпы Православия. В частности, Василий Великий учил: "Собственность есть кража".
У Иоанна Златоуста тоже имеются пространные поучения на этот счет: "Скажи мне, откуда ты приобрёл богатство? От кого ты получил его? От деда, - скажешь ты, - от отца. Но можешь ли ты, восходя через длинный ряд поколений, доказать таким образом, что имущество это законно приобретено? Никак не можешь этого сделать.
Напротив, начало и корень его непременно должны скрываться в какой-нибудь несправедливости. Почему? Потому, что сначала Бог не сотворил одного богатым, а другого бедным и, приведши людей, не показал одному пути ко многим золотым сокровищам, а другому идти этим путём воспретил, но всем предоставил для возделывания одну и ту же землю. Каким же образом, в таком случае, ты владеешь столькими-то и столькими-то участками, а ближайший не имеет ни клочка земли, если земля составляет общее достояние?
Скажешь - мне отец передал. А он от кого получил? Тоже от предков. Но постоянно восходя выше, непременно нужно найти начало... Положим... ты не виноват в том, что отец твой награбил; правда, ты владеешь тем, что приобретено посредством грабительства, однако сам ты не грабил... Что же из этого? Ужели богатство есть благо? Нисколько. Но оно и не зло, скажешь ты... Но разве это не зло, что один владеет тем, что принадлежит Господу, и что один пользуется общим достоянием? Не Божия ли земля и всё, что на ней есть?
Что принадлежит Богу, то принадлежит всем сообща. Разве мы не видим такого устройства в больших домах? Именно всем поровну выдаётся определённое количество хлеба, потому что исходит из житниц домохозяина; дом господский открыт для всех. И всё царское принадлежит всем: города, площади, улицы принадлежат всем; мы в равной мере пользуемся ими.
Посмотри на строительство Божие: он сотворил некоторые предметы общими для всех, чтобы хоть таким образом пристыдить человеческий род. Таковы воздух, солнце, вода, небо, море, свет, звёзды; он уделил их всем равномерно, как будто братьям. Для всех он создал одинаковые глаза, одинаковое тело, одинаковую душу; всем дал одинаковое устройство, всех из земли, от одного человека произвёл; всем предоставил один и тот же дом.
Но всё это нисколько не послужило к нашему обращению. И другое сделал он общим: бани, города, площади, улицы и заметь, что касательно того, что принадлежит всем, не бывает ни малейшей распри, но всё совершается мирно. Если же кто-нибудь покушается отнять что-нибудь и обратить в свою собственность, то происходит распря, как будто вследствие того, что сама природа негодует на то, что в то время, когда Бог отовсюду собирает нас, мы с особенным усердием стараемся разъединиться между собою, отделиться друг от друга, образуя частное владение, и говорить эти холодные слова: это твоё, а это моё. Тогда возникают споры и огорчения.
А где нет ничего подобного, там ни споры, ни распри не возникают. Следовательно, для нас предназначено скорее общее, чем частное владение вещами. Между тем для того Бог и дал нам первое в общее употребление, чтобы мы научились из этого, что и последние должны быть общими"...
Здесь совершенно очевидно, что Иоанн Златоуст отдает предпочтение общему владению вещами. Но, заметите вы, Златоуст - это не вся Церковь. Совершенно справедливо, поэтому переходим ко второму моменту.
2. Известно, что когда-то Церковь вмещалась в общину Апостолов. И здесь мнение Церкви по тому или иному вопросу выяснить значительно проще. Посмотрим, какому виду собственности с первых дней своего существования Церковь однозначно отдала предпочтение: "Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого" - свидетельствует Священное Писание. И в другом месте: "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее".
Известно, что за попытку Анании и Сапфиры наряду с общей собственностью иметь и личную, они были преданы смерти. Конечно, они солгали Богу - в этом их главное преступление, но на такую ложь их подтолкнуло именно сребролюбие, жажда собственности, как говорит Иоанн Кассиан Римлянин. Они пытались скрыть, что не все передали общине Апостолов. Зачем? Да потому, что в те времена имеющий собственность не мог быть членом Церкви. Он мог быть лишь оглашенным, но для вступления в Церковь верных непременным условием был отказ от частной собственности. Совершенно очевидно, что Церковь с первых дней своего существования безоговорочно отдала предпочтение общей собственности, крайне отрицательно относясь к частной.
3. Пытаясь затушевать это, вы, авторы Основ, через ряд абзацев пишите: "В истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин. Такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным...". Но это же находится в явном противоречии с учением Господа, который, призывая к отказу от собственности, говорил не об "укреплении духовного единства верующих" и "экономической целесообразности", а о "сокровище на небесах", о том, что "если хочешь быть совершенным", то оставь все материальные блага. Последнее указует на то, что совершенства, восхождения к Богу невозможно достичь без отказа от частной собственности. А общее владение вещами, как показывает пример Апостольской общины, - необходимое условие не просто "духовного единства верующих", а "одного сердца и одной души", того, без чего не может быть Невесты Христа, то есть Церкви. Общее владение вещами, которое является следствием отказа от собственности, является дорогой к "сокровищу на небесах", к совершенству. Отказ от общей собственности - отказ от "сокровища на небесах", от совершенства.
Справка
-----------
Иоанн Златоуст родился около 347г в семье офицера , в те годы происходила адаптация раннехристианского (апостольского) вероучения к нуждам правящей верхушки Римской империи. Принадлежал к высшему антиохийскому обществу. После смерти отца воспитывался матерью, привившей ему христианские ценности и давшей отличное образование.
После смерти матери он продает имение, раздает наследство нуждающимся, распускает всех рабов и слуг, а сам становится проповедником христианских идей удаляясь в монастырь. Через 4 года уходит в горы и живет в пещере. Через два года возвращается в Антиохию, где приближен местным патриархом Мелетием, получает сан диакона. В это время его проповеди, обличающие пороки своих сограждан: скупость богатых,мамонопоклонничество, любостяжание, распутство, лицемерие, жестокость и суеверие, начинают получать известность. Они записываются и распространяются среди жителей империи. Иоанн становиться одним из самых известных проповедников и получает прозвище «Златоуст».
После смерти Константинопольского патриарха Нектария император Аркадий вызывает пользующегося славой Иоанна в Константинопль, и 26 февраля 398 года Иоанн Златоуст избирается собором на патриарший престол.
Иоанн начинает активную деятельность по развитию христианского просвещения и вовлечению еще многочисленных язычников в лоно веры.
Проповеди и обличения знати и высшего духовенства в несоответствии евангельским принципам настраивают против нового патриарха значительную часть околоимператорских кругов. Против него начинают плести интриги. Но Иоанн продолжает страстно обличать распущенность столичных нравов, чем взывает уже ненависть со стороны высших сановников.
В ходе интриг удается поссорить Иоанна с женой императора Евдоксией. Вражда против святителя достигла апогея в 404 году, когда состоялся «собор под дубом», осудивший его за растрату церковной собственности и приговоривший к смерти, замененной императором на изгнание. Протесты паствы предотвратили его высылку, но через некоторое время, приговор был все же приведен в исполнение.
Находясь в Армении он начинает активную пересылку писем своим соратникам, укрепляя их в твердости евангельским заветам. Из Константинополя приходит приказ перевести Иоанна в Пифиунт (Пицунду Абхазия) с таким расчетом, что бы во время перехода он погиб. Начинается трехмесячный пеший переход Иоанна под конвоем солдат. Скончался 14 сентября 407 года в Команах, где и был погребен.
В 438 году его мощи были перенесены из Абхазии в столицу, в 1204 во время разграбления Константинополя крестоносцами были переправлены в Рим.
|
