18 сентября было проведено заседание Госсовета, основной темой которого стали перспективы российского реального сектора экономики. В.Путин в своем вступительном слове отметил: «За 1,5-2 года надо сделать рывок в повышении конкурентоспособности реального сектора. Сделать то, на что раньше, может быть, потребовались бы годы».

Открывая заседание Госсовета, он напомнил, что правящая верхушка компрадоров и обслуживающая их иудо-либрельаная экспертократия связывала больше надежды с вступлением во ВТО, полагая, что это даст дополнительные возможности по продвижению собственных товаров и механизмы по защите производителей. Между тем, членство предполагало снижение защитных мер для большинства отраслей экономики. Этот эксперимент можно сравнить с попыткой научить плавать, когда без всякой подготовки кидают в воду. Большая часть предприятий умерла, лишь часть отчаянными усилиями начали выпускать продукцию, «не уступающую импортным образцам». Но это те предприятия, которые и ранее превосходили иностранные - это ВПК, атомная продукция, освоение космоса и т.д. – а так же те предприятия, продукцию которых выпускать рентабельнее в России, нежели возить из-за рубежа: к примеру, строительные и отделочные материалы.

Сегодня ситуация показала истинное лицо контролеров «свободной торговли» – против России были применены механизмы, в корне нарушающие принципы равного доступа к рынкам. Западные  страны в одностороннем порядке выдвинули экономические санкции, вынудив нас приступать к защитным действиям. Ситуация заставила олигархический режим начать обсуждать механизмы развития реального сектора экономики, в первую очередь, - насыщения внутреннего рынка «современной, конкурентоспособной и технологичной продукцией». Т.е. речь (наконец-то) зашла как об импортозамещении, так и обучении собственных национальных кадров – ученых, технологов, управленцев  

Между тем, «национальный лидер» так и не поднял главной проблемы. Главное, о чем надо говорить – о выходе из ВТО, которая утратила всяческую легитимность и является механизмом экономического воздействия на страны, в которых проживает больше половины населения Земли. Только после этого можно говорить о формировании фундамента для развития реального сектора экономики, то есть, фактически, о новой индустриализации. Есть смысл говорить и о возрождении других инструментов, которые применялись еще в советский период.

Об этом, а также о том, как можно «отбить» санкции и сохранить стоимость рубля и валютные резервы, рассказал В.Ю. Катасонов проф., д.э.н., член Ученого совета Института Высокого Коммунитаризма, председатель Российского экономического общества.

Вопрос: На Ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы действительно начать импортозамещение? 

Валентин Катасонов: Импортозамещение – хорошая тема, просто прекрасная. С моей точки зрения, для того, чтобы начинать разговор об импортозамещении, необходимо вернуться хотя бы в то состояние, которые было даже не 20 лет назад, а хотя бы два года назад. Я намекаю на то, что два года назад произошло такое несчастье, как подписание и ратификация договора о присоединении Российской Федерации к Всемирной торговой организации. О каком импортозамещении может идти речь, если мы находимся в рамках такой организации, которая просто не дает нам подняться с колен, не дает нам дышать. Тем более, я слышал, КПРФ проявила такую инициативу, по поводу денонсации договора о присоединении России к ВТО. Я могу только поддержать такую инициативу, потому что Всемирная торговая организация, с моей точки зрения, вообще нелегитимна. Если мы хотим жить по совести, если мы хотим жить по закону, если мы хотим жить по международному праву, мы должны признать, что ВТО нарушает самые фундаментальные принципы международного права. США вместе с Западной Европой нарушают главный принцип ВТО – обеспечение свободной торговли.

В: Вы имеете в виду санкции? Как вообще механизм санкций сочетается с нормами ВТО?

ВК: Да, обеспечение свободной торговли нарушается экономическими санкциями, а экономические санкции являются односторонними, то есть нелегитимными, поскольку они не одобрены Советом безопасности ООН. А на начало нынешнего века, по данным ООН, экономические санкции в той или иной степени, в той или иной форме, применялись только англосаксами – США и Великобританией – в отношении стран, в которых проживало 52% населения Земли. Спрашивается: а что нам делать в этой организации, которая нарушает фундаментальные основы международного права?Нам с беззаконниками не по пути. Я бы с этого начал. Надо выстраивать прочный фундамент развития собственного производства.

В: Что должно лежать в основе этого фундамента?

ВК: Мы, прежде всего, должны обеспечить защиту нашей экономики. Импортозамещение – это, по сути, новая индустриализация, а новая индустриализация – это очень серьезно. Новая индустриализация требует вспомнить, как проходила та индустриализация 1930-х годов, которая предполагала очень серьезные изменения в системе управления, начиная от того, что было введено централизованное долгосрочное планирование народного хозяйства, были введены такие меры, как государственная монополия внешней торговли, государственная валютная монополия, была проведена централизация и реформирование банковской системы и многое другое. Это, на самом деле, большущая тема, а просто разговаривать об импортозамещении без такого фундамента – это пустая трата времени.

В: Насколько известно, прецедентов выхода из ВТО еще не было. Как-то механизм этот прописан?

ВК: Да, есть определенный порядок выхода из Всемирной торговой организации. Сразу же после подписания договора о присоединении я стал говорить, что чем быстрее мы выйдем, тем меньше будет ущерба, потому что при выходе страна должна уплатить некие компенсации за якобы нанесенный ущерб другим странам-членам ВТО. Образно говоря – рубль за вход, за выход – десять. Но, поскольку, наше членство еще очень недолгое, я думаю, издержки будут минимальными.

В: ВТО начала формироваться с Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) как элемент экономической глобализации со стороны англосаксов. Есть ли смысл говорить сейчас о формировании альтернативной организации, скажем, на базе БРИКС, учреждающей свой банк?

ВК: Откровенно говоря, структура БРИКС еще слишком аморфна – слишком разношерстны члены этой группы. Скорее уж можно выстраивать какую-то организацию на базе стран, которые входят в постсоветское пространство. Плюс к этому могут добавиться ближайшие соседи, типа Индии, Китая, Монголии, то есть часть тех стран, которые некогда входили в состав социалистического содружества и некоторые «неприсоединившиеся» государства, например, Индия. Собственно, скорее тут надо говорить о таком аналоге, который я бы назвал новым Советом экономической взаимопомощи. Была такая организация, которая обеспечивала экономическую интеграцию стран, прежде всего, соцблока. В принципе, буквально за год до своей смерти Иосиф Виссарионович Сталин говорил, что нам необходимо иметь более широкую организацию и в 1952 году была проведена международная экономическая встреча в Москве, о которой сегодня полный молчок. Но там закладывалась основа именно такой широкой интеграции. На этой конференции были представители более 50 стран, в том числе и страны Запада, но после смерти Сталина эта идея заглохла, умерла. Конечно, сразу замахиваться на какие-то крупные проекты не стоит, но я думаю, что нужно говорить не о БРИКСе и даже не о ШОС, а, скорее надо говорить о Таможенном союзе и Евразийском экономическом пространстве.

В: Интеграция торговых рынков была одной из целей создания ТС, так же, как в свое время и у ГАТТ?

ВК: Безусловно, но ГАТТ дополняла такие институты, как Международный валютный фонд, как Международный банк реконструкции и развития. Первоначально предполагалось, что эта третья организация будет синхронно создана с фондом и банком, но были определенные проблемы, поэтому она была создана несколько позже – в 1947 году.

В: Еще одна тема для обсуждения последних месяцев – санкции. Можно ли объективно оценить ущерб от них или, скажем, ущерб от членства в ВТО остается выше, чем от санкций?

ВК: Вообще, вопрос ущербов очень интересный и я считаю, что его нужно ставить очень серьезно и профессионально. Я могу просто напомнить, что в 1922 году, буквально через несколько лет после того, как большевики пришли к власти и отказались от уплаты долгов царского правительства и долгов по военным кредитам периода Первой мировой войны, им предъявили на Генуэзской конференции требования немедленной оплаты порядка 18 млрд. золотых рублей. А мы приехали на Генуэзскую конференцию с встречными требованиями по компенсации ущерба от экономической блокады и интервенции на 39 млрд. золотых рублей. Можно вспомнить и Вторую мировую войну – на Ялтинской конференции Сталин и Рузвельт тоже обсуждали вопрос о репарациях, которые должна уплатить Германия странам победившей коалиции, включая и Советский Союз. Так что, это интересный вопрос. Сейчас мы тоже несем такие же ущербы и почему-то у нас никто на высшем уровне даже не пытается фиксировать эти ущербы, оценивать их, калькуляцию проводить.

В: Падение курса рубля – это тоже часть ущерба? Можно ли как-то нивелировать этот процесс?

ВК: Курс российского рубля падает по той причине, что идет быстрое расходование валюты – имеется повышенный спрос на «зеленую бумагу», поскольку сейчас многие кредиторы требуют досрочного погашения обязательств российских должников. Есть определенные требования, онкольные кредиты – когда ухудшается финансовое положение заемщиков, кредитор может потребовать полного возврата всей суммы. В целом, ситуация такая, что мы можем обрушить свой рубль, мы можем лишиться своих валютных резервов, и все равно окажемся на грани или за гранью дефолта. Мое предложение очень простое: немедленно объявить дефолт по нашим внешним обязательствам. Объявить его можно по очень простой причине – дефолт обусловлен нелегитимными действиями Запада. Еще раз повторяю, мы возвращаемся к тому же самому – экономические санкции нелегитимны. Спрашивается: если Запад действует нелегитимно, почему мы должны исполнять условия кредитных договоров? Мы объявляем дефолт, после чего требуем, во-первых, полного демонтажа экономических санкций, во-вторых, реструктуризации нашего долга в силу того, что нам был нанесен серьезный ущерб.