Публикуемая глава посвящена деятельности УПА – «Полесская Сечь» и ее лидеру Тарасу Бульбе-Боровцу. В.И.Масловский, используя бесспорные исторические факты и документы, раскрывает античеловеческую сущность бульбовцев - изменников и убийц. Тема необычайно актуальна в свете попыток руководства самопровозглашённого т.н. КСОРС, используя фигуру Бульбы-Боровца, от имени русских организаций легитимизировать украинский нацизм, оуновщину.

На фото: Т. Бульба-Боровец (в центре) под тризубцем со свастикой и лозунгами "Свобода Украине - смерть Москве!", "Да здравствует немецкая армия!" (перевод с укр.)

Виталий Иванович Масловский



Ответить на этот вопрос непросто. Здесь существует много суждений, политических комбинаций и оценок. Да и под этим названием выступали два националистических вооруженных формирования, которые до сих пор не могут разделить свои "заслуги".

В "Энциклопедии украиноведения" [1] указано: "Первые отряды УПА - "Полесская Сечь" создал с началом немецко-советской войны атаман Т. Боровец-Бульба в районе Олевська на Полесье для борьбы против большевиков. Они действовали независимо от немцев против остатков разбитых советских войск".

Рассмотрим, как они действовали "независимо" и против кого действовали?

Начнем с Василия Боровца ("Тараса Бульбы") и с его книги "Армия без государства", которая недавно переиздана во Львове. Здесь Боровец откровенно отмечает, что в начале войны "националисты всех направлений безоговорочно ориентировались на гитлеровскую Германию". Однако отношение к гитлеровцам на Украине было разным: "..Революционное подполье Центральной и Восточной Украины (его реальное существование было, бесспорно, слишком сомнительным – В. М.) дальше действовало с большой осторожностью, чего нельзя сказать о Западной Украине, особенно Галичине. На этих землях политическая жизнь сразу начала приобретать открытые формы". [2]

Что же это за "революционное подполье", которое с приходом гитлеровских захватчиков "сразу начало приобретать открытые формы" в Галичине? На этот вопрос четко отвечал сам Боровец-Бульба, здесь же уточняя, что политической линией всех группировок националистов на Западной Украине была ориентация на гитлеровскую Германию. Но тактика была такая: "Побеждает трезвая концепция: переждать эту фазу войны на поверхности пассивно, а в подполье вести активную работу".

Здесь же Боровец подчеркивал, что из этой концепции выпадает ОУН бандеровцев, потому что это организация, которая хочет осуществить все и немедленно. И при этом приводит приказ "министра" из "правительства" Стецько И. Клымива - "легенду", тогдашнего руководителя краевой экзекутивы ОУН. Вот что приказывал этот провиднык:

"1. На украинской земле война. Немецкая армия выступила в качестве нашей союзницы в борьбе с Москвой и таковой ее и нужно считать.

2. Главная роль в первой фазе борьбы выпадет немецкой армии. Пока немцы будут бить Москву, мы должны создать украинскую крепкую армию, чтобы потом общими силами приступить к распределению и перестройке мира.

3. Назначаю единоличным сувереном на Украинской земле украинский народ и его выразителем провод Украинской Нации во главе со Степаном Бандерой. Всякие посягательства на это наше право встретят наше решительное вооруженное сопротивление. Немецкой армии в борьбе с Москвой будем помогать всеми доступными средствами, но создавать свою Украинскую армию". Боровец здесь же добавляет: "думаю, что комментариев к этому "приказу" не нужно. Этот приказ свидетельствует сам о себе и о его авторах".

Однако сам Боровец -"Бульба" поступает в данной ситуации еще более "оригинально": "На фоне такой невыразительной политической ситуации Украины... рождалась наша новая революционно-партизанская армия. 22.06.1941 г. автоматически перестало существовать Украинское Национальное Возрождение (подпольная организация в Олевське, Сарнах и в других населенных пунктах Полесья, созданная Боровцом-"Бульбой" накануне войны и подчиненная "президенту" Украинской Народной Республики (УНР) за рубежом А. Левицкому - В.М.), а на его месте родилась Украинская Повстанческая Армия. Я сам перестал быть "Байдой", а избрал себе новое военно-революционное имя и начал подписывать все приказы и документы "Атаман Тарас Бульба".[3]

Эта "революционная" УПА под названием "Полесская Сечь" никоим образом не была "партизанской", а была обычным полицейским подразделением, которое действовало в интересах немецко-фашистских оккупантов. Вот как об этом пишет сам Боровец-"Бульба" :

"Начальные действия УПА были небольшими. Мы умышленно не вступали в бои с отступающими войсками Красной Армии, а охотились главным образом за бандами НКВД". И дальше: "Мы преобразовываем войско УПА в официальную "милицию", организуем в Сарнах Окружную команду украинской милиции. Я занимаю должность окружного коменданта милиции… В общем наша "милиция" (Боровец-"Бульба" сам эти слова заключает в кавычки - В. М.) во всем Полесье превышает 10 тысяч воинов.".

И все это в первые недели войны! Что же случилось? А случилось то, что под привлекательное название и демагогические лозунги "Полесской Сечи", которая, дескать, борется за "независимую" Украину, сбежалось немало "козаков" - местных крестьян, недовольных советской властью еще со времен гражданской войны, романтично настроенных юношей, а то и криминальных преступников местного и неместного значения, которые желали удовлетворить свои корыстные интересы.

А что же вытворяли эти "сечовики-бульбовцы"? Останавливали на дорогах ("охотились", как писал Боровец-"Бульба") отдельных красноармейцев, которые отставали от своих отступающих частей, вылавливали отступающих вместе с советскими войсками беженцев из Бреста, Ковеля, Луцка, Ровно и других городов, советских активистов, пытавшихся эвакуироваться, всех, кто прорывался по направлению к Киеву, и здесь же ликвидировали.

Однако об этом лучше всего скажет сам Боровец-"Бульба":

"Факт наличия таких больших партизанских соединений советской партизанщины, которая уже начинает проводить большую диверсионную акцию на Полесье, вынуждает немецкое командование относиться к нашей милиции с большей толеранцией (благосклонностью, одобрением - В.М.), чем в других областях, где нет леса и партизанской деятельности. Это обстоятельство дало нам возможность действовать полностью официально в течение некоторого времени. От нас немцы не имели возможности требовать сокращения числа и централизации наших операций так, как они это делали в других областях. Немцы пытаются использовать наши силы для своих целей, а мы пытаемся использовать свое привилегированное положение для нашего родного дела, то есть – муштровать кадры, добывать оружие и очищать целое Полесье от русско-коммунистической диверсии, чтобы сохранить весь Полесский котлован как базу для себя".

И еще: "Полесская Сечь" уже своими первыми боевыми операциями заработала большую славу и огласку по Украине". (Выделено мной - В. М.)
Как видим, гитлеровцы относятся благосклонно к "бульбовцам" или "бульбашам", как называла "милицию" Боровца-"Бульбы" Волынь, потому что те оказывали большую услугу оккупантам - очищали Волынское Полесье от "красных". А "бульбовцы" были довольны такой "толеранцией", "привилегированным положением" (но перед кем?), потому что имеют официальное разрешение безобразничать на всем лесном пространстве, муштровать кадры братоубийц. Вполне понятно, для кого они "добывали славу"!

Уже в конце июля в 1941 г. атаман "Полесской Сечи" - "милиции" отчитывался "президенту" УНР Левицкому в Варшаву, где находился под крылом гестапо его штаб. А отчитываться было чем и о чем. "Очищены" от "красных" целые районы Полесья, ограблены и ликвидированы тысячи беженцев - советских активистов, евреев, семей офицеров и служащих, красных партизан, которые создавали здесь ячейки и базы антигитлеровской народной войны. "Президент", как известно, посоветовал действовать более настойчиво. "Мы добивались от немцев, - продолжал Боровец-"Бульба", - признать "Полесскую Сеч" отдельной национальной военной частью".

С этой затеей атаман носился перед руководством рейхскомиссариата "Украина", дислоцированном тогда в Ровно. "Генерал Китцингер согласился лишь на полувоенную- полумилицейскую акцию специально для Полесья", - отмечал Боровец-"Бульба". А "Тарасу Бульбе" хотелось значительно большего.



Дело в том, что "козакам" "Полесской Сечи" (конечно, не всем) хотелось несколько другого, чем ее атаману. Потому что вокруг горели села, гитлеровцы насильственно реквизировали крестьянский скот и другое имущество, отправляли на рабский труд в гитлеровскую Германию волынских юношей и девушек, родные люди погибали от пуль гитлеровских палачей и их прислужников. А рядом бились с гитлеровцами красные партизаны, летели под откос эшелоны с гитлеровцами и техникой, которые направлялись на завоевание Востока. Боль за народное горе пронимала до глубины сердца многих "сечевиков". Они рвались к мести, к расплате с врагом. Поэтому-то отдельные подразделения "Сечи" выходили из-под контроля атамана и пытались защитить население от ограблений и истязаний карателей. Это вынудило Боровца-"Бульбу" маневрировать и несколько менять свое поведение. Он, конечно, не обрывал тесной связи с гитлеровцами, однако в то же время пытался показать "сечевикам" и населению Полесья свою "независимость" и "самостоятельность". Атаман хорошо понимал, что для населения стала непонятной ярая, братоубийственная война с советскими партизанами, которые весной 1942 г. активизировали свои действия в лесных массивах Полесья, выводя из строя важные стратегические узлы коммуникаций в направлении Киева. Под давлением этих достаточно убедительных обстоятельств атаман вынужден был "достичь" взаимопонимания с советскими партизанами, которые действовали в крае.

"В первых днях сентября 1942 года, - отмечал атаман в книге "Армия без государства", -.. на определенное нами место прибывшая советская делегация в составе пяти офицеров под охраной 15 автоматчиков. Делегацией руководил подполковник А. Лукин и капитан Брежнев".[4] Переговоры проходили на хуторе в селе Старая Гута Людвипольского района на Ровенщине. Эти переговоры должны были официально (как бы дипломатически) закрепить те эпизодические устные соглашения, которые уже имели место еще весной 1942 г. между "бульбовцами" и "красными" партизанами. Оснований, как отмечено выше, было немало, но главное из них то, что "бульбовцы" с активизацией действий советских партизан, стремились обеспечить себе спокойствие в окружающих лесах. С мая того же года бульбовцы избегали столкновений с советскими партизанами, что становилось предварительным основанием и основой для предметных переговоров. Однако, обе стороны не могли принципиально согласиться на поставленные (даже на основные) условия. Так в конце ноября 1942 года состоялась вторая встреча делегаций. "В декабре в 1942 г., - отмечал в книге "Бульба"-Боровец, - обеим сторонам стало ясно, что переговоры ни к чему не приведут".[5]

В то же время атаман вел активные переговоры с гитлеровцами. В октябре 1942 года рейхскомиссар Украины Э. Кох поручил их ведение ровенскому гебитскомиссару Байеру и шефу службы безопасности Волыни и Подолья оберштурмбанфюреру (подполковнику) СС Пютцу. 6 декабря в 1942 г. Боровец обратился к Пютцу со следующим заявлением: "Наше нелегальное положение не означает, что мы находимся в состоянии действующей борьбы с Германией. Это только принудительная самооборона. Мы считаем Германию только временным оккупантом, а не врагом Украины. Когда Германия отстранила нас от участия в этой войне как «подлежащее», мы приняли решение ожидать ее окончания пассивными зрителями. То есть считаем совершенно нормальным вам и не помогать, и не вредить".[6]

Атаман, как видим, никоим образом не собирался вредить гитлеровцам. Зато с советскими партизанами дело все более обострялось. Более-менее терпимые отношения (в силу отмеченных обстоятельств) "бульбовцев" с "красными" длились с весны 1942 г. до февраля 1943 г. Вот как это объяснял сам атаман:

"Однако с середины февраля 1943 года наш договоренный нейтралитет с Лукиным был окончательно, по-большевистски, односторонне разорван. Они получили из Москвы приказ истреблять всеми силами и средствами все те национально-освободительные партизанские организации, которых им до сих пор не посчастливилось перетянуть на свою сторону".[7]

Дальше атаман "Бульба"-Боровец называет и причину, по которой, дескать, был сорван этот "нейтралитет". 19 февраля 1943 г. начальник штаба УПА - "Полесская Сечь" атаман Леонид Щербатюк - "Зубастый" попал в засаду советских партизан. Его и сопровождающих расстреляли "красные". "Зубастый" ожил, дополз до ближайшего хутора, где ему оказали помощь. А уже 20 февраля бульбовская УПА официально вступила в открытую борьбу с советскими партизанами.

Так объяснял разрыв "нейтралитета" атаман "Бульба"-Боровец. Однако, из донесений разведки советских партизан известно следующее: "Узнав об этом соглашении (имеется в виду договоренность между УПА -" Полесская Сечь" и руководством советскими партизанами, которые действовали на Волыни и Полесье, о нейтралитете - В.М.), немцы начали провоцировать столкновение между партизанами и бульбовцами. Созданные ими так называемые "козацкие отряды" (сформированные из тех же украинских националистов -В. М.) нападали на бульбовцев под видом партизан, что привело к разрыву соглашения бульбовцев с советскими партизанами".[8]

Примечания:

[1] Енциклопедія українознавства. Париж - Нью-Йорк, 1980. Словникова частина. № 9. С. 3377.
[2] Бульба - Боровець Т. Армія без держави. Львів, 1993. С. 137.
[3] Там же. С 78.
[4] Там же. С 137.
[5] Там же. С 140.
[6] Там же. С 148.
[7] Там же. С 154.
[8] ЦДАГО України, ф. 1, оп. 23, спр. 919, арк. 39.


Справка. Вита́лий Иванович Масло́вский (7 июня 1935 — 26 октября 1999) — украинский историк, доктор исторических наук, профессор.

В период распада СССР, профессор подвергся преследованиям со стороны новой власти. За опубликованную им в 1990 году книгу «Земля обвиняет» о деятельности УПА, его уволили с работы в Институте общественных наук западноукраинского отделения АН Украины. С тех пор, в течение почти десятилетия, Масловский оставался безработным, живя на небольшую пенсию, которую получал как инвалид Великой Отечественной войны. Тем не менее, учёный продолжал работать над научными трудами.

Работа Виталия Масловского вызывала крайнее недовольство апологетов ОУН-УПА. В его адрес поступали многочисленные угрозы расправы, как через прессу, так и в личном общении.

В 1999 году за пределами Украины вышла очередная книга Виталия Масловского — «С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны». Отдельные главы из неё в предыдущие годы публиковались во львовской газете «Вильна Украина», что вызвало очень резкую реакцию со стороны националистов. Была развёрнута активная кампания по дискредитации учёного в прессе.

К концу 1999 года доктор исторических наук Масловский завершил очередную книгу — о холокосте и роли ОУН-УПА в его проведении. В процессе работы над ней, профессор обработал много новых, ранее неизвестных науке исторических источников.

26 октября 1999 года профессор Виталий Масловский был найден в бессознательном состоянии в подъезде своего дома во Львове. Смерть наступила 27 октября в результате черепно-мозговой травмы и перелома шейного участка позвоночника, вызванных падением в лестничный пролет собственного дома.

Историк активно участвовал в работе русского движения Западной Украины, выступал на конференциях и съездах с аналитическими докладами о перспективах русско-украинских отношений. Сторонники профессора Масловского восприняли его смерть, как политическое убийство, подобное убийству Ярослава Галана. Конфедерация русских общин западных областей Украины обратилась к местным и центральным органам власти с требованием провести детальное расследование гибели учёного и всех обстоятельств, связанных с этим происшествием. Несмотря на это, убийцы Виталия Масловского так и не были найдены.